|
|
ВОЗВРАЩЕНИЕ К СЕБЕ
Удар был такой громоподобной силы, что всё, что когда-то двигалось, дышало или просто стояло, свидетельствуя миру свою несокрушимость и вечность, вдруг рухнуло, образуя собой какую-то грандиозную, чёрно-серую пелену космического хаоса. Пространство и время в их обыденном восприятии абсолютно не имели никакого значения, ибо они представляли собой некую совершенно иную реальность волшебного бытия. Здесь не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего; здесь была сиюсекундная данность, в которой мерцали слова Платона:
"Время есть лишь подвижный, нереальный отсвет Вечности".
- Где? Что это? Как я здесь очутился? - равномерно, без какой-либо надрывной интонации прозвучали слова в сознании Мойше Либерзона, семидесятилетнего московского художника.
Постепенно окружающий мир с его домами, площадями, скверами и дорогами стал всё более отчётливо проявляться и обозначать себя, точно картина на фотографии, брошенной в проявитель.
- Боже праведный! Как всё знакомо и в то же время незнакомо, вроде я здесь бывал неоднократно в прошлой жизни, - прошелестели слова в голове Мойше. И вдруг на самом краю горизонта сверкнули и застыли слова великого Данте: "Прошлое - это рай, из которого нас никто не может изгнать!"
- Может быть, и рай, но рай в моих воспоминаниях. А вот в самой жизни, в самой реальности - не знаю, не знаю, - задумчиво произнёс Мойше и двинулся по знакомой и в то же время незнакомой дороге куда-то в даль, которая его манила своей необъяснимой тайной. Он не мог указать точное время, когда он здесь бывал, но что он здесь был, и был неоднократно - это факт. Откуда же такая неизъяснимая теплота на душе, которую невозможно передать словами, да если и были бы такие слова, навряд ли они смогли передать всезавораживающие чувства и эмоции, охватывающие всё существо художника. К примеру, возможно ли передать словами мир эмоций, который обрушился или нежно заполонил в свои тенета юношу и девушку на самом первом свидании? Здесь слова бессильны, да они просто неуместны, ибо, по большому счёту, перед настоящей красотой человек немеет. Но здесь была встреча с самим собой, в которой прошлое спрессовалось в единый неразделимый миг с настоящим. Сон наяву или явь во сне, в которых он был много раз, жил, творил, страдал, мечтал и любил.
Но теперь ему необходимо было возвращаться в реальную жизнь, в свой дом, к жене и дочери. Но где находится это место и где его семья? Ответ за семью печатями. Ноги сами несли его куда-то параллельно железнодорожным путям. Неожиданно он увидел привокзальный буфет - одноэтажный кирпичный дом времён Никиты Хрущёва.
- Мужчина, ну чего вы застыли, как памятник? - услышал он голос буфетчицы, которая приветливо пригласила его войти в помещение. - Что будем заказывать? - спросила она, протягивая ему листки с меню.
- Пожалуйста, бутерброд с красной икрой и чашечку чёрного кофе без сахара. Пардон, мадам, а где у вас мужской туалет?
- По коридору прямо и налево.
Вернувшись через несколько минут назад, Мойше Либерзон обнаружил, что всё, что он заказал, исчезло со стола. Он обвёл взглядом зал и не обнаружил никого, кроме одной миловидной женщины у окна за столом, которая приветливо ему улыбалась. Женщина что-то сказала официантке и пригласила Мойше за свой стол. Художник с благодарностью принял приглашение. На ломанном русском языке женщина представилась, назвав себя Изабеллой Штарк.
"Где же я мог её видеть? Почему мне её лицо кого-то напоминает? - думал Мойше, пристально, но не назойливо рассматривая её лицо. После первой рюмки вина разговор со стороны Изабеллы Штарк незаметно принял какой-то космогонический поворот, в котором тема ясновидения и экстрасенсорики стала доминирующей. Из всего того, что говорила иностранка, Мойше понял, какое большое значение придавала женщина гениальным предсказаниям Нострадамуса, взглядам Мэйснера, Вильде, Мессинга, "волшебствам" Лиора Сушарда, считая их естественной, природной данности любого человека на земле. Но причиной того, что они стали уделом всего лишь нескольких избранных является духовная леность, генетическое нежелание остальных воспарить над своим обыденным повседневьем. Когда художник спросил иностранку, что она думает о деятельности Чумака и Кашпировского, она попросила его не отвлекать её на пустопорожние темы, назвав этих "целителей и ясновидящих" ловкими пиарщиками для доверчивых обывателей.
- А вот вы, херр Мойше, обладаете воистину огромнейшим потенциалом космического ясновидения. Вы даже не представляете, какая мощнейшая экстрасенсорная энергетика находится в вашем организме. Но не думайте, а тем более не пытайтесь проникнуть в её заповедники за счёт только одних умственных усилий и тренингов. Здесь логика рационализма абсолютно неприемлема, а вот интуитивное погружение в самого себя как в необъятную вселенскую сущность и одновременно, одномоментно в объект своего внимания действительно может привести к потрясающим прозрениям. Именно это свободное слияние с космическим запредельем, с одной стороны, и интуитивное погружение в сугубо индивидуальный, персональный предмет своего внимания - с другой создаст в вашем сознании абсолютно точную конструкцию ответа на тот или иной вопрос или даже социальную проблему.
- Вы поняли, о чём я только что сказала?
- Скорее почувствовал, чем понял, - хотел ответить художник, - но иностранка, улыбнувшись, ответила за него:
- Вижу, вижу, что вы чувствуете ход моих мыслей. Но я вижу, что и я вам небезразлична. Скажите, херр Мойше, я вам нравлюсь? Вы хотели бы меня поцеловать?
- Ну, конечно, фрау Изабелла.
- Так в чём же дело?
- А дело всё в том, что я женат.
- И что из этого? Одно другому не помеха! - усмехнулась иностранка, и тут же пересела Мойше на колени.
Художник почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Во рту пересохло. Он обнял прильнувшую к нему женщину и крепко её поцеловал. Сколько длился этот страстный поцелуй - он не помнил, ибо время для него остановилось. Он плыл в каком-то сладостном тумане, выбраться из которого он самостоятельно уже не мог. Пришёл он в себя только после того, как услышал над собой голос буфетчицы:
- Ну что, расплачиваться будем? Через пять минут мы закрываемся.
Открыв глаза, Мойше обнаружил, что он один находится в кресле. Никакой иностранки рядом не было. Как ветром сдуло. Лишь на краю стола лежала её визитная карточка с указанием постоянного места жительства в Горной Шории Алтайского края.
- Что это было и как я здесь очутился? И почему я так хочу есть? - спрашивал себя Мойше, оказавшись на сверкающем алмазами тротуаре. Бордюры этого тротуара были выложены также драгоценными плитками, искрящийся блеск которых был настолько ослепительным, что можно было ослепнуть. Неожиданно откуда-то всплыла фигура безногого карлика на тележке, он молча протянул Мойше черные защитные очки и молча растворился в мареве драгоценного сияния.
Неизвестно сколько прошло времени, но вдруг перед глазами художника развёрзся огромнейший котлован, в который спускались какие-то странные люди. За плечами каждого из них находился рюкзак, набитый доверху продуктами. Приглядевшись повнимательней, Мойше увидел, что каждый из них тащил за собой на ремне портативный унитаз на колёсиках.
- Не удивляйтесь, - услышал он голос молодого человека, который только что вылез из котлована. - Мы сдаём свои отходы на персональные пункты по переработке наших фекалиев в топливо для автомашин. Вы что, забыли дома свой унитаз?
- Ага, делать мне нечего, как таскать за собой личный горшок. Я дом-то свой не помню где находится, где моя жена и ребёнок.
Мойше хотел спросить, как ему доехать до ближайшего отделения милиции, но тут вдруг раздался пронзительный, звенящий треск и мимо него на огромной скорости, буквально стрелой пронёсся трамвай и скрылся так же быстро, как и возник.
- Ну и что, если бы ты и вошёл в трамвай, у тебя всё равно нет ни одной копейки в кармане. Ведь ты все деньги оставил в буфете, не так ли? - прошелестел дребезжащий голос старушки, лицо которой удивительно напоминало лицо женщины из горной Шории.
- Бабуля, милая, скажи, как мне миновать котлован и выйти в город?
- А никак тебе его не миновать, милок.
- Что же мне делать?
- Спуститься тебе надобно на его дно, пересечь его и опосля подняться вверх. Другого пути у тебя нетути, мил человек.
Делать нечего, спустился на корячках Мойше на дно котлована. Где-то через час пути видит, стоит мужик и рыбалит. Перед ним глиняная лужа, сверху которой застыл поплавок. Ни одной поклёвки. Долго смотрел на этого странного рыбака наш Мойше, а потом, не выдержав этой тягомотины, спрашивает его:
- Мужчина, скажите, как я могу подняться наверх, чтобы попасть в город?
- Где стоишь, там и поднимайся. Только руки смочи в воде, - ответил мужчина, не поворачивая головы.
- Но мокрые руки будут скользить по глине, и я не поднимусь.
- Не всё, что мокро, то скользит, - хмыкнул рыбак, вынимая из лужи голый крючок.
И действительно, мокрые руки не стали помехой, а наоборот, помогли карабкаться вверх, цепляясь за уступы и ложбины. Поднявшись и отдышавшись, Мойше неторопливо зашагал дальше. Пройдя с километр, он увидел двух молодых людей в голубых шортах и розовых безрукавках. Поравнявшись с нами, Мойше спросил:
- Любезнейшие, я в правильном направлении иду в город?
Вместо ответа один из них выхватил из кармана пачку "Беломора", выставил одну папиросу наружу, как антенну, приложил пачку к уху, точно мобильник, и закричал что есть мочи:
- Дежурный! Вы слышите меня? У нас на подходе к городу появился чужак. Когда прибудет машина?
Почувствовав угрозу и даже опасность для собственной жизни, Мойше рванулся с места наугад, абсолютно не зная куда несут его ноги. Пришёл он в себя лишь после того, как очутился в замкнутом пространстве светло-коричневых домов, верхние этажи которых уходили в чёрную гладь неба. Ни единого звука, ни одного признака жизни. Мёртвая тишина. И вдруг на одном из домов взгляд Мойше натолкнулся на огромный плакат, на котором справа налево были начертаны всего лишь два слова: "Радиоактивная зона".
"Господи! - пронеслась в сознании художника страшная мысль" - Неужели это всемирный радиоактивный отстойник, в котором все его люди поражены лучевой болезнью? И если они выжили в результате этой губительной радиации, и главное - сумели к ней адаптироваться, то во имя чего они продолжают рожать детей точь-в-точь больных, как и они? Неужели физиологический процесс продолжение рода выше по своей сути нравственной природы homo sapiens?. Выходит, что у них есть иная правда жизни, своя логика и цели, коренным образом отличающиеся от правды жизни здоровых людей? А может, это мы, не облученные радиоактивными изотопами, и есть в действительности поражённые более грозными заболеваниями, имена которых: ненависть, вражда, убийство, зависть, стяжательство, прелюбодеяние, власть, стремление к богатству любой ценой? Неужели человеческая цивилизация дошла до того, чтобы в угоду техническому прогрессу уничтожить в себе нормальные, здоровые представления о жизни, завещанные нам Богом и Его апостолами? Выходит, что и у этих заражённых людей есть свой смысл и цель в жизни. И возможно эта цель, пройдя такое страшное испытание, как всеобщее радиоактивное поражение, теперь наполнились более высокими смыслами, неизвестными доселе истории человечества? Выходит, что цель оправдывает средства? Выходит, чтобы познать радость высоты, надо вкусить горечь падения. Испытание на выносливость духа во имя прикосновения к тайне бытия. А может быть, правда бытия иного, более высокого духовного уровня находится на другом берегу Вселенной, и нам, землянам приходится строить свои гипотезы и фантастические грёзы в поисках этой заоблачной правды?
А с другой стороны, возможно, был прав Адорно, когда сказал: "Бездеятельность - главная добродетель человека - мыслителя"? Под "бездеятельностью" немецкий философ и социолог по всей видимости понимал созерцание мира во всём его многообразии и нежелании разумного человека делать зло. Замечательно, но мне этого недостаточно. Конечно, с позиции вечности все деяния человека, какую бы роль он ни играл в мире и кем бы он себя ни считал, есть суета сует, не более того. Когда-то я написал такие строчки:
Всё суета сует. Сплошная маята.
Бежим, строчим, и рвутся жилы.
А в результате - тлен и суета,
И ни черта как-будто и не жили.
- Ну что с того, что я написал сотни картин, имел персональные выставки во многих городах мира? И что? Умру завтра, погорюют обо мне несколько дней, и всё. А дальше - вековечная тишина: что был, что не был - всё едино.
- Нет, всё это блажь твоя мозговая, не более того, - улыбаясь тихо произнесла жена Мойше, прижавшись к его плечу. - Каждый человек приходит в этот мир не зря, он должен, он обязан исполнить всё то, что задумал бог, посылая его в мир людей. Возложил на Божью чашу добра свою частицу добра - значит, не зря прожит тобою день. А Бог - Он всё видит, Он каждому воздаст по заслугам и делам его. Не мной сие сказано, но мной произнесено. Идем скорее в дом, я приготовила твой любимый борщ.
...На следующий день молва облетела столицу. Такого ещё город не слыхивал. Сотни, если не тысячи людей стали свидетелями того, как на углу пересечения мясницкой улицы и Боброва переулка стоял седой еврей и раздаривал свои живописные полотна любому встречному прохожему, не требуя взамен ни копейки. Просто дарил, и всё.
Более того, к каждому полотну он прилагал ещё и свой цветной каталог картин, изданный в Нью-Йорке. Если кто-то и предлагал ему деньги, то тут же получал вежливый отказ. Многие просто не могли поверить в это: ну, ладно, даровая раздача еды бомжам и просто бедным людям. К этому горожане уже привыкли. Но чтобы красоту дарить совершенно незнакомым людям, красоту, сотворённую всемирно известным художником, нет, такого ещё город не видывал. Да что там город - мир не знал подобного.
А ещё через несколько дней все средства массовой информации, включая Центральное телевидение, сообщили о внезапном и таинственном исчезновении известного художника и его жены из города. В своём интервью, переданном в новостных сообщениях, дочь художника, проживающая в Израиле, сообщила, что ей ничего не известно о нынешнем местонахождении родителей. Попытки полиции обнаружить пропавших не увенчались успехом. Постепенно общественный ажиотаж вокруг имени художника и его жены сошёл на убыль. Страна была занята более важными делами, чем поиски всемирно известного художника. Квартиру Мойше вскоре заселили новые жильцы.
Возникает вполне закономерный вопрос: что же случилось с Мойшей Либерзоном? Ну не может же быть такого, что жил - был человек и вдруг на тебе - исчез, ни слуха, ни духа.
В действительности Мойше не умер, а просто ушёл с женой в тайгу, в Горную Шорию, где Изабелла Штарк с друзьями помогла ему построить избушку.
Сказать, что Мойше предал забвению своё предназначение быть художником, было бы неверно. Напротив, именно здесь, в сердцевине таёжной глухомани, вдали от цивилизации он с удвоенной силой погрузился в мир подлинного слияния с природой, в котором внутренняя свобода и отшельничество позволяли ему создавать такие символические образы, которых до него не знала и не ведала вся история мирового изобразительного искусства. Вновь созданные работы он периодически передавал Изабелле Штарк, которая после ухода его из жизни должна была выставить их на международных аукционах, а все вырученные деньги от реализации передать на содержание домов престарелых и создание биороботов с искусственным интеллектом.
Именно здесь, в тайге, Мойше Либерзон серьёзно погрузился в изучение оккультных наук. Именно здесь он постепенно понял, что все вещи составляют единое целое, так называемую совокупность. Между всеми видами и формами явлений и вещей существуют необходимые, целенаправленные отношения, не являющиеся ни временными, ни пространственными. Важно исследовать эти скрытые природные силы и поставить их на службу человеку. И совсем неважно, что материалистическая догматика персонифицирует эти скрытые, таинственные силы с заклинаниями и даже шаманством. Суть дела совершенно не в этом, а в том, что именно человек есть ничто иное, как микрокосмос в многомерных формах, звуковых и световых явлений, своего рода парапсихологический феномен.
Жена художника уже не удивлялась, когда её Мойше мог на расстоянии передвигать предметы на столе и стрелки часов на стене. Она могла часами слушать его рассказы о встречах с Платоном, Рафаэлем, Эйнштейном, Пушкиным. В этих откровениях мужа было столь удивительного и необычного о жизни этих гениальных людей, что любой энциклопедически образованный исследователь мог бы только позавидовать. Так, например, Мойше Либерзон спокойно поведал ей , что император России Александр I не умер в 1825 году, как утверждает отечественная история, а превратился в старца Фёдора и ушёл в монастырь.
Когда она спросила мужа:
- Как ты думаешь, какова причина смерти Владимира Высоцкого и правда ли, что он умер от передозировки наркотиками и чрезмерного употребления алкоголя? Мойше на миг задумался, а затем, вздохнув, ответил:
- Так-то оно так, да и не так. Конечно, наркота и водка сыграли свою губительную роль в преждевременной кончине этого артиста и певца. Но на самом деле его ... убили друзья, которые находились в этот вечер рядом с ним.
- Слушай, Мойше, не гони пургу. Ты в своём уме?
- В своём уме, дорогая, в своём. Когда Володя стал умолять, чтобы ему ещё дали выпить, сердобольные друзья не врача вызвали и не отвезли его в больницу, а просто силком связали его туго верёвками. В таком неподвижном связанном виде он провёл четыре часа. А сосуды у него были очень слабыми, вот и не выдержало сердце.
Мойше также предсказал, что в 2019 году произойдёт встреча землян с инопланетянами, а в 2025 году мир переживёт глобальную мировую войну, в котором Китай будет занимать доминирующее положение.
Однажды жена обратила внимание на книгу, которую читал Мойше. Книга была написана на непонятном ей языке. Она, не скрывая любопытства, спросила мужа:
- Дорогой, на каком языке написана эта книга?
- Ты его всё равно не знаешь. Зачем тебе это?
- Ну, Мойшелэ, дорогой, ответь мне?
- На сунгальском.
- Что это ещё за язык? Сроду не слышал о таком.
- Это язык древнего народа, который обитал в здешних краях ещё до новой эры.
- И ты знаешь этот язык?
- Знаю. И не только его. Не сочти за нескромность, побывав в зазеркальном мире, как и Адам, знаю... 70 языков. А в том, что наш прародитель знал именно 70 языков, сомневаться не приходиться. Почитай Талмуд.
Погружаясь всё дальше и глубже в себя, Мойше постепенно стал осознавать, что он есть не только индивидуум, отличный от всех других разумных существ на земле, но, и это главное, он есть Прообраз Единого Человека во Вселенной и что все 7 миллиардов жителей земли являются всего лишь многомерной проекцией этой Единой сущности. Наиболее мощно и отчётливо эта проекция Единой личности проявляется в младенческом возрасте. Не случайно взрослые, утратив под гнётом повседневной жизни внутреннее содержание этой Единой сущности, называют своих детей ангелочками. Ему было указано свыше, что счастье, как мотив и цель всех стремлений, представляет собой эвдемонизм, который есть не что иное как этическое направление, рассматривающее блаженство и счастье, к которым должен стремиться любой человек. Вот почему разумное существо должно постоянно развивать в себе духовные и телесные способности. Именно это гармоничное развитие своих способностей доставляет удовольствие себе и другим. Именно такому человеку обеспечены уважение современников и славная память потомков. Ему посоветовали обратить внимание на таких знаменитых представителей эвдемонизма, как Сократ, Эпикур, Спиноза, Лейбниц, Шефтебери, Фейербах, Штраус, Зигвард, Спенсер и др. Самое важное в эвдемонизме - это своим присутствием осчастливить наибольшее количество людей. Все добродетели отдельного индивида имеют смысл лишь постольку, поскольку они служат этой цели. И оставайся всегда ребёнком при этом. И не обращай внимание на завистников и злопыхателей. Они всего лишь грязная пена у подножия хрустальной чащи бытия.
- Мойше, скажи мне, а что в твоём Зазеркалье поведали тебе о душе?
- А что, родная, у тебя душа болит и разрывается на части?
- Нет, милый, пока ты рядом со мной, душа светла. Меня интересует, есть ли граница между телом и душой?
- Там, наверху, считают, что есть только две сущности - душа и Бог. Когда только зарождалась Библия, человек рассматривался как единый монолит тела и души. Если и допускалось существование души после смерти, то её пребывание находилось в шеоле - обиталище мёртвых.
- Мойше, я это слышала от твоего друга, замечательного мыслителя Льва Мадорского.
- Совершенно верно, дорогая. Но вот уже в Соломоновых притчах и Книге Даниила тело - всего лишь кожура, оболочка. Умер человек, и душа покидает эту оболочку. Чувствуешь разницу? Вот тебе слова из Книги Даниила: "Многие из спящих в земле пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление".
Но уже позже Филон Александрийский пишет, что душа ещё раньше, до рождения человека, существовала в небесах. Родился человек - душа спускается с небес и входит в его тело. Умер человек - душа сбрасывает телесную оболочку и вновь возвращается в небеса. Слушай, что он говорит: "Если душа во время земного существования не смогла освободиться от материального начала, то она возвращается на землю в другом теле". Правда, здорово сказано?
- Послушать тебя, Мойшелэ, так выходит, что твой Филон считает, нет, скорее признает, что существуют две истинные реальности - Бог и душа. Так что ли?
- Совершенно верно. Между душой и телом существует вневременная связь. Здесь наши земные ходики не в счёт. Всё, что вне Бога и души, - неинтересно, малозначительно.
- А что твои "небесные глашатаи" поведали о сегодняшнем представлении о душе?
- О, ты даже не представляешь, дорогая, как я много узнал от них. Но они, зная, что я еврей, посоветовали мне обратиться к Талмуду.
- Дорогой, я тоже еврейка, и мне очень хотелось бы это услышать от тебя. Но если можно, то давай не слишком вумно глаголь. Хорошо?
- Я понял тебя, женщина. Так вот, Талмуд говорит, что душа есть сущность, которая независимо живёт от тела. Творец её - Бог. Душа одухотворяет плоть.
- Ты хочешь сказать, тело?
- Да, тело. Душа - верховный командующий телом. Но она остаётся независимой и невидимой. В канун субботы любому еврею преподносится "добавочная" душа, которая, как прекрасная незнакомка, покидает человека на исходе субботы. А вот во время сна душа поднимается на небо, где она получает новые живительные силы.
- Скажи, Мойше, а душа бессмертна?
- Бессмертна, дорогая. Мне рассказали, как она существует после смерти. Но в этом вопросе не всё так однозначно. Одни "Зазеркальцы" говорили мне, что душа праведника после смерти уходит в рай, а грешник - в ад. Другие "Занебесники" утверждали, что душа праведника восходит на небо и пребывает в "сокровищнице" под "престолом славы". А вот душа грешника остаётся на земле, в "темнице". Слишком много шкод совершила при земной жизни. А вот третьи "небесники" считают, что связь души и человека не прекращается сразу после смерти, но продолжается несколько дней или даже несколько месяцев.
- Давай спустимся с небес на землю. Меня крайне интересует, что об этом говорит ученик Каббалы. Можешь сказать?
- Попытаюсь. Душа в Каббале мыслится как духовная сущность, которая берёт свои истоки в высшем разуме, точнее - мировой душе. После смерти, выполнив свою роль и предназначение в земной жизни, снова возвращается в мир чистого света, т.е. к Богу.
- И что, все сторонники иудаизма так считают?
- Дорогая, ты знаешь, что у двух евреев всегда имеются три мнения. Шучу. А если серьёзно, то, например, такие мыслители, как Лацарус и Коген, жившие в 19-ом веке, считали, что иудаизму чужды представления о бессмертии человека. Речь идёт не о бессмертии личности, а о бессмертии народа. А вот индивидуальная жизнь становится вечной лишь в процессе жизни всего человечества.
- Другими словами, Мойше, здесь не индивидуальное является первичным, а общее. Будет общее - будет и единичное.
- Правильно. Но вот был такой раввин Авраам Ицхак Кук, который утверждал, что смерть - а дефект творения. Он считал, что еврейский народ должен устранить этот дефект и избавить человечество от страха смерти. "Раз после смерти мы продолжаем существовать, - говорит он, - значит, смерти попросту нет".
- О, как здорово! А что по этому поводу говорят твои "Небожители"?
- Многие из них считают, что для этого всего нужна малая малость - избавиться от представления о смерти как о небытии. Самая главная мысль Талмуда: душа не погибает вместе с телом, она несёт ответственность за содеянное в жизни на земле.
- Мойше, дорогой, если бы ты знал, как мне близко и дорого это учение Талмуда! Но скажи мне, а что думает по этому поводу христианство?
- Христианство считает, что земная жизнь человека есть подготовка к небесной жизни. По христианской версии душа после смерти выходит из тела. При этом она не теряет ни памяти, ни способности мыслить и чувствовать и продолжает жить вечно. Вот один из главных аргументов бессмертия: "Если бы мы не жили вечно, то какая бы тогда была польза от добродетели и добрых дел?"
- Мойше, выходит, какой смысл жить, как приличный человек, если всё равно скоро концы отдавать?
- Ты верно подметила, милая. И тем не менее, доказательством вечной жизни христиане считают пример Иисуса Христа, который своим воскресением "открыл врата вечного блаженства для тех, кто верил в Него и жил праведно!" Тут раскрываются сразу два очень важных постулата: бессмертие даруется только праведникам, и земная жизнь готовит людей к будущей вечной жизни.
- Другими словами, земная жизнь - это школа, а вот экзамен после её окончания человек будет держать на небесах.
- Ты права, дорогая. Можно и так сказать. Да, земная жизнь коротка, а вот небесная длится вечно. Вот почему жизнь после смерти является настоящей, а жизнь на земле - не более чем подготовка к жизни небесной. Вот что об этом говорит Лев Мадорскай: "Земная жизнь, в христианском понимании, устраивает человеку проверку: достоин ты жить вечно или нет. Результаты проверки оглашаются на Страшном суде. Перед этим Судом предстанут, впрочем, не только верующие во Христа, но все люди. В том числе и атеисты".
Людей, которые были милосердны к ближним (это основной христианский критерий оценки), ожидает вечное блаженство, а остальных - вечная мука.
- Мойше, скажи мне, а что христианство понимает под "вечными муками"?
- Под вечными муками христианство понимает "муки совести". А вот под "вечным блаженством" - не какие-то земные, чувственные представления, а напротив, отсутствие страстей, "познание Бога", "приближение к Всевышнему", "ощущение жизни Бога внутри себя".
- Мойше, не откажи мне в удовольствии узнать точку зрения ислама о смерти и душе. Можешь ответить?
- Могу. На самом деле представления о смерти и душе в христианстве и в исламе мало чем отличаются. И в христианстве, и в исламе жизнь является для человека испытанием, экзаменом. Как и в христианстве, по результатам этого экзамена мусульмане-праведники попадают в рай, где жизнь, опять-таки, сплошное удовольствие, а грешники - в ад, где подвергаются мучительным наказаниям. И это не случайно. Многое в Коране заимствовано из Ветхого завета. Но есть и различия.
Мусульмане, живущие по Корану, не должны бояться смерти. Смерть для них обычное событие, даже обыденное, и поэтому на похоронах мусульманина не принято, как в христианстве, оплакивать покойника и вообще предаваться грусти и печали. Более того, смерть для мусульманина - событие радостное.
- А для фанатика - террориста - это счастье и блаженство?
- Совершенно верно. Наверное, поэтому среди последователей ислама так много шахидов. Один мой друг, Роман Спектор, рассказывал мне, что в Хайфе одного такого террориста - смертника сумели остановить прямо перед попыткой взорваться на рынке, определив его по счастливому, блаженному выражению лица.
И ещё одно различие. Если по христианской версии "вечное блаженство" заключается в познании Бога и приближении к Нему, то по мусульманской - это бесконечные чувственные радости, когда праведника услаждают множество прекрасных девственниц.
Кроме того, для верующих в Аллаха отсутствует возможность покаяния. В отличие от христианского "согрешил - покайся", когда отпетый разбойник и убийца, распятый рядом с Христом, заслужил спасение, покаявшись.
Но, пожалуй, самые любопытные события происходят после смерти по версии буддистов. Вот что об этом говорит Лев Мадорский: "Собственно, по их мнению, не обязательно верить в то, что загробная жизнь существует. В этом можно убедиться на собственном опыте. Поэтому слово "вера" в буддизме заменяется словом "опыт". Подобная практика смерти и возвращения к жизни называется "осознанное умирание". При этом человеческая душа ( в буддизме - сознание) выходит через отверстие в темени, а позже опять возвращается в тело"
- И что же дальше, Мойше?
- А дальше вот что происходит. Буддисты считают, что после смерти праведники уходят в нирвану, а грешников ожидает бесконечная цепочка перевоплощений души из одного тела в другое. Что собой представляет таинственная нирвана ( по словам Будды - великое Всё и одновременно великое Ничто), понять довольно сложно. Это некое подобие христианского рая, где человек сливается с Богом - творцом.
__________
- Боже, не покидай меня. Я всегда с Тобой, - прошептал Мойше Либерзон и... открыл глаза. Первое, что он увидел, была любимая жена Циля в окружении медперсонала больницы.
- Ну, слава Богу, пришёл в себя, - прошептала жена, обнимая его.
- Где я? Что со мной случилось?, - едва слышно произнёс он, обводя всех взглядом.
- В больнице. Вы 10 дней находились в тяжёлой коме, - произнёс врач.
- В какой ещё коме?
- В коме, которую получили в результате черепно-мозговой травмы, когда произошёл взрыв в подвале вашего дома.
- А всё, что со мной произошло после этого был сон?
- Да, любимый, - нежно произнесла жена, - всё это были твои фантастические видения, не более того. После взрыва ты был немедленно госпитализирован.
- Господи, как всё связано воедино, жизнь и смерть, Бог и человек, реальное и мифическое. Не могу поверить, неужели мне всё это привиделось?
- Да, любимый, успокойся. Хочешь перекусить?
- Да, очень. Я так хочу бутерброд с килькой пряного посола. Можно?
- Конечно, можно, - сказала дочка, прилетевшая из Израиля несколько дней тому назад. - Не только можно, но и нужно, папа.
- Значит, я жив, - улыбнулся Мойше и поцеловал жену.
- Папа, - обратилась дочка к отцу, - Мне на мобильник позвонила какая-то Изабелла Штарк и спросила, по какому номеру можно дозвониться до тебя.
- Кто?..
Потсдам - Москва. Июль - август 2015 г.
Илья Клейнер
