Илья Клейнер. Слово и Дело

Появление на кафедре и в студенческих аудиториях стало для меня невыносимой мукой. Воспитанный на лучших традициях русской культуры, в основе которой понятия "честь", "совесть", "долг", "правда" являлись основополагающими, я не мог видеть, как на моих глазах они превращались в свою противоположность. Более того, будучи представителем идеологии "господствующего класса", я обязан был нести эту лживую идеологию в сознание молодых людей. Для меня "Слово" и "Дело" были синонимами одного нравственного порядка. Объективный кризис действительности и субъективная драма души с двух сторон железными обручами сжимали моё сердце. Реальность потеряла для меня значимость и самоценность. Кошмарные образы стали теснить моё ночное сознание.

Пыльную бурю над городом
Смерч ураганный принёс,
Солнечный диск на проводе,
Точно распятый Христос.

Город под чёрными грозами.
Город обнял циклон.
Город хрипит под звёздами,
Как одноглазый циклоп.

В двери, проёмы оконные,
В щели и дыры – пыль.
Город лежит в агонии,
Город совсем без сил.

Люди матрацами пыльными
Падают глухо ниц,
Как на каменья могильные
Отблески дальних зарниц.

В лёгких – залежи целые
Калифорнийских шахт
Рыбы над городом серые,
Мёртвые рыбы кишат.

Рвут реактивные челюсти
Лайнеры в рыжей мгле.
Сбившись, составы на местности
Бронзовеют в огне.

Город радирует: – Горе я.
Мой безобразен лик.
Я как проклятье Гойи,
В горле застыл мой крик.

Слушай беду откровенья,
Слушай утраченный мир
Но равнодушна вселенная,
Глух мировой эфир.

Город в какой-то сомнамбуле,
Без дорог и забот
По одинокой параболе
Саркофагом плывёт...

Случай закономерностью
Непокорённых сил
Ареопаг той местности
Общим провозгласил.

Общее стало нормою,
Норма в закон вошла,
И своё место достойное
В жизни людей нашла.

Прошлое стало виденьем,
Эхом ушедшего дня.
Пыль чем-то стала обыденным,
Естеством бытия.

Странную пыль над городом
Ветер в ладонях принёс,
Странное солнце на проводе,
Как одинокий Христос.

Илья Клейнер. 2011-2014

Библиотека » Илья Клейнер. Улыбка заката. Автобиографическая повесть