Илья Клейнер. Битва за красоту

Мне очень многое дал Полищук, и прежде всего понимание того, что битва за каждый сантиметр красоты на стене есть битва за становление красоты в человеческом сердце, когда наш труд, запечатлённый в вечных материалах, будет являть собой не только эстетическую ценность, но и историческую, приобщаясь, соприкасаясь с которой, наши потомки будут судить о нашем времени, его трудностях и проблемах. Высочайшая мера ответственности перед современностью и грядущей историей, чистота и правдивость художественного творения, новаторство в организации пространственно-пластических категорий, гражданская, философская и эстетическая наполненность художественного образа, в котором только правда является истиной, умение максимально сосредоточиться в деле, отбрасывая в сторону всё ненужное, мелкое, житейское, не гореть "в пол накала", а сжигать себя дотла в любимом деле – вот те критерии, по которым может создаваться что-то стоящее и необходимое людям. Именно такие нравственные уроки я вынес из общения с этим честнейшим и умным художником, и, по мере своих сил и возможностей, я стараюсь применить их к своему искусству. Мы прекрасно понимали с Полищуком, что не все наши собратья по цеху монументального искусства принимают и, главное живут и творят на этом уровне, что среди них были и есть такие, которые не приемлют подобную этическую платформу, и, что самое неприятное, ведут ожесточённую и даже грязную борьбу с их носителями. Ну что ж? Есть прекрасные слова нашего А.С.Пушкина: "Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца". Мы понимаем, что битва за "своё место под солнцем" отнимает много сил и энергии, мы не избегаем её в крайних случаях, но всё-таки нас больше устраивает битва за красоту на каждом сантиметре духовного пространства произведения, за утверждение истины внутри, а не за пределами красоты.

Случай

Оставалось три дня до полного завершения нашей "Бегущей" самой большой в мире однофигурной мозаики на фасаде здания спорткомплекса в Ташкенте. И надо же, один из наших старейших исполнителей, закончивший Ленинградскую Академию Художеств, не выдержав напряжения работы, запил. Тогда ранним утром следующего дня Л.Г.Полищук собирает всю бригаду у стены. Вот что он тогда сказал: – "Каждый из нас боец за красоту. Ежедневно мы с вами на фронте, в бою. В военное время существовал приказ: предатель, дезертир, покинувший поле боя, приговаривался к высшей мере – расстрелу. Мы жили с вами все эти восемь месяцев по законам военного времени. Один из нас предал наше дело. Прошу членов бригады сказать своё мнение. Своё решение я вынесу последним.

Было решено не отзывать виновного в Москву (всё-таки он "сорвался", когда до победы оставались считанные дни, а работал он хорошо). Однако весь его заработок за оставшееся время в трёхкратном наложении Л.Полищук решил отдать в пользу бригады. Но самым суровым наказанием потерпевшему было решение бригады не допускать его к работе в эти последние дни. Суд совести – великое дело.

После этой работы я стал бригадиром у Полищука. С 1978 года по 1980 год мы создали ещё две большие работы: мозаичное панно по всему периметру библиотеки Второго медицинского института (200 кв.м.) и цветной витраж площадью 150 кв.м. в Институте океанологии. Панно и витраж вызвали широкий резонанс у общественности и стали заметным явлением в отечественном монументальном искусстве. За эти работы и созданные позже фрески в том же медицинском институте Л.Г.Полищук и его жена Щербинина С.И. – постоянный его соавтор – были выдвинуты на Государственную премию СССР.

Годы совместной работы с замечательными художниками дали мне очень много не только в чисто человеческом аспекте, но и в профессиональном уровне, переходу из "мира необходимости в царство свободы".

В этом же промежутке времени мной была создана целая серия пространственно-декоративных произведений, серия акварелей "Сибирская сюита", о которой положительно отозвался мой старший друг, председатель Новосибирского отделения Союза художников СССР Николай Демьянович Грицюк. Он, к сожалению, трагически погиб, не выдержав официального прессинга-травли. (Когда он приезжал в Москву, он останавливался у меня. Мы часто с ним работали, как бы на одном дыхании, создавали молниеносные акварельные метафоры и легенды).

Илья Клейнер. 2011-2014

Библиотека » Илья Клейнер. Улыбка заката. Автобиографическая повесть