Илья Клейнер. Путь к себе

Находясь здесь, в Германии, вдалеке от родины, я ещё острее чувствую нашу разлуку. И как бы я не был увлечён ежедневной работой, какие бы новые приятели не заходили в мою мастерскую, какой бы прекрасный пейзаж не простирался за моими окнами, всё-таки я постоянно ощущаю интеллектуальное голодание по старым друзьям, нашим задушевным встречам и беседам.

Иногда мне чудится, будто я, как голодный волчара в глухую осеннюю ночь выбегаю на край своей одинокой души и протяжно вою: "Ау, ау, моя далёкая Ксюша, ау, ау Саша, Юра, Коля, где вы, где вы, где вы?"А в ответ – леденящая тишина. Лишь одна Полярная звезда где-то высоко, высоко в небе дрожит хрустальной слезинкой, наполняя всё моё существо неизъяснимой тоской и печалью. И мнится мне тогда, будто где-то там, у себя в Москве, над моими друзьями стоит та же Полярная звезда, посылая им свой одинокий свет и свет тот объединяет наши души в одно нерасторжимое целое.

Но наступает новый день и я ухожу в свою мастерскую к своим полотнам, к письменному столу. Только работа да любовь Элика выбрасывают меня на поверхность жизни. Происходит трансформация интимности. И тогда мне кажется, а может быть так и есть на самом деле, будто миллиметры сотворенной мной красоты на холсте найдут своё достойное обетование в пространстве душ моих соземельников и придвинут их ближе не только к самим себе, но и Тому, кто стоит над всеми нами. И тогда мой путь к себе становится не закольцованным на самом себе, но превращается в нечто большее и значимее. Так ли это – мне не ведомо знать. Но очень хочется верить, что именно так.

А ещё я знаю, что придёт лето и я с женой прибудем в Москву и там я обязательно встречусь со своими старыми друзьями Фазилем Искандером, Борисом Васильевым, Александром Кацурой, Леонидом Чекалкиным. Меня вновь пригласит к себе в дом моя Ксюша, где за её столом соберутся "шестидесятники" и мы, как в далёкой юности начнём говорить, спорить о самых животрепещущих вопросах и проблемах нашей литературы, искусства, политики.

Я знаю, что увижу своего Фазиля с Тоней в его скромной даче в Переделкино и он, как мудрый аксакал с вершины скалы будет седым ребёнком приветливо улыбаться пришедшим гостям изредка, в промежутках наших речей бросать своё знаменитое "Что ты говоришь? Не может быть!"

Я знаю, что обязательно встречусь со своим московским Сократом, философом, поэтом и художником Александрой Кацурой, что мы поведём наш бесконечный разговор о кризисе мирового Духа, о серебряном веке русской поэзии, о причинах и уроках Второй мировой войны и ещё о многом таком, что пока неведомо мне. И если мне что-то станет неясным, то непременно услышу его знаменитое "Объясняю". Но до этого объяснения мой "провокатор мысли" будет постепенно подбрасывать в топку мозгового костра всё новые и новые поленья – вопросы, пока я, да и не только я, но и присутствующая при этом аудитория, не созреет до единственно правильного ответа, который в ту же минуту может с такой же убедительной логикой опровергнут, как только за несколько минут до этого был воздвинут на пьедестал . А потом он пригласит меня на радио "Голос России" на свою передачу и мы продолжим свой разговор, как будто он и не прекращался. Но уже перед многомиллионной аудиторией России, Европы и Америки. И произойдёт закольцевание душ уже на планетарном уровне. Пусть на время передачи, пусть всего на 50 минут, но произойдёт. А если нам и этого покажется малым, то мы сядем в его машину и помчимся в сторону Зеленограда, где на 67-ом километре на своей даче будет нас ожидать другая планета по имени " Писатель Борис Васильев".

И первую рюмку писатель-фронтовик поднимет за нас, гостей, а вот вторую – обязательно за свою спутницу по жизни Зореньку. Мы знаем этот прекрасный обычай, мы улыбаемся, нам хорошо. И дай Бог, чтобы эта замечательная традиция ещё долгие и долгие годы продолжала жить в этом славном доме.

Но каждый день я обязательно услышу звонок по телефону генерала и поэта Леонида Чекалкина. Он будет читать мне свои стихи, говорить о проблемах детства в нашей стране, которые он знает досконально. Он издал монографию о положении детей в России, в которой, кроме устрашающей статистики по преступности и бездомности подросткового поколения, есть конкретный план решения выхода страны из этого ужасного, кризисного состояния. Больной, он ходит, стучится в двери наших высокопоставленных чиновников уже более десяти лет, пишет письма в различные министерства. Но глухо наше государство к его Программе "Дети – будущее России", у государства свои интересы. "Вот если бы ты усыновил Путина, тогда другое дело", – жалобно вздыхает по телефону Леонид. Что я могу ответить своему другу, мол брось ко всем чертям свою беготню, не трать своё драгоценное время, история должна пройти саму себя? Нет, так сказать я не могу. А вот откликнуться на его просьбу поехать в города Подмосковья и провести среди детдомовцев "Уроки красоты" я всегда готов. Что и делается нами.

Сегодня, как в былые годы, я не могу поехать в Переделкино к своему другу, мыслителю Юрию Карякину и услышать от него взволнованные высказывания о творчестве Гойи, Пушкина, Достоевского. Мой друг перенёс страшный инсульт, потерял речь. Но его пронзительный взгляд, наполненный мудростью, состраданием и любовью, постоянно стоит передо мной.

– Ау,мой дорогой и незабвенный Юрий Федорович, знай, я всегда думаю о тебе и постоянно веду с тобой мысленный диалог о Боге, о правде искусства, о роли художника в современном мире! Я верю, что всё ещё наладится и я поведаю тебе притчу, как однажды встретились Гойя с Достоевским, а ты лишь хитро усмехнёшься и заговорщически произнесёшь чуть слышно: "Давай, наливай!" Я верю, что твоя жена Ириша не даст тебе пропасть!

А вот с Эдуардом Графовым, когда я бываю в Москве. Мы встречаемся почти каждый вечер. Он приезжает ко мне на "Аннушке" и мы прогуливаемся по Чистым прудам. О чём мы только не говорим в эти тёплые летние вечера: литература, театр, кинематограф, современная политика, наши друзья – вот далеко не полный перечень тем нашего дружеского трёпа. А иногда мы просто молчим, наблюдая, как движется мимо нас "биологическая масса" (выражение Эдуарда). А начинается наша прогулка с обязательной покупки мороженного. Я подхожу к лотку и спрашиваю своего седого друга:

– Внучок, какое сегодня ты хочешь мороженное, сливочное в шоколаде или пломбир с грецкими орешками?

Однажды Эдик не смог придти на встречу. Продавщица, зная нас, удивленно спрашивает:

– А где ваш внучонок?

– Не выучил урок, я его наказал, теперь он сидит дома.

Продавщица хохочет и одаривает меня лишней порцией эскимо.

– Передайте его внуку. Он у вас очень хороший. Его фельетонами зачитывалась вся Россия.

Ну что тут скажешь? Всё верно, как говорится не отнять и не прибавить. И я горжусь, что у меня есть такой "внучонок". Я надеюсь, что на столетний его юбилей мы непременно пройдёмся по Чистым прудам и я обязательно куплю ему мороженное.

Илья Клейнер. 2011-2014

Библиотека » Илья Клейнер. Улыбка заката. Автобиографическая повесть