Илья Клейнер. Жизнь продолжается

Ещё запомнился мне приход старшей дочери Ланочки, которая подарила мне скрипку и выполненный ею натюрморт.Работа мне понравилась своей живописной лёгкостью, воздушностью, акварельной ньюансировкой.Приятно осознавать, что моя творческая генетика не пропала всуе, а передалась родному существу.

Опечалил меня мой приезд на дачу Бориса Львовича Васильева – большого русского писателя и просто замечательного человека. Нет больше его, жены и сын Коли. Для меня остаётся загадкой, как эта семья в течение двух месяцев, практически одновременно, ушла из жизни. Большая тайна... Я увидел пустые комнаты, веранду, голые стены и каких-то совершенно незнакомых двух людей, которых я здесь никогда не встречал ранее. Мои живописные работы были сняты с привычных мест и сиротливо лежали в углу. Сложилось впечатление, что этот дом готовится к сдаче или распродаже. Дикость какая-то. Неужели у нашей власти исчезла мало-мальская совесть перед памятью этого большого русского писателя-фронтовика и его семьи? Ведь достаточно всего одного слова нашего Президента Путина, чтобы эту дачу превратить в мемориальный музей писателя. Но ни ему, ни министру культуры нет до этого дела. Но они не ведают, что есть ещё Божий Суд, на котором спросится.

... Но жизнь продолжается. Я каждый день встречаю, как Божий дар. Значит, его надо отрабатывать на весь выхлоп сердечной аорты. Хочется верить, что и после моей жизни на земле мой путь будет не закончен. Я очень верю в это, ибо за моей верой стоит Бог.

Заселяю собою пространства холста и листа,
Как Ермак бесприютные дали сибирских урочищ,
Плащаницей багряной, печатью креста и Христа,
Подземельями явных и тайных сокровищ.

Я готов на прохладных брабантских писать кружевах
Первой встречной путанее сонеты на вечные темы,
И в аркадах готических храмов на синих ветрах
Акварельные слёзы ночной хризантемы.

Отдаю. И взамен ничего не прошу у людей
Пропивоха небес, гениальная стёртость подобий
Миллионов сердец, миллионов смертей и свечей,
Миллионов неспетых и спетых мелодий.

Я нежданных и жданных гостей созываю на пир.
Всех привечу вином и любовью, отбросив обиды.
Я могу, как Колумб, открывая неведомый мир,
Пронестись, не заметив на дне Атлантиды.

Ну и ладно. Не жаден. Сквалыгой не слыл никогда.
После смерти сочтёмся , кому и за что привалило.
Не во имя своё из глубин я тянул невода
И слова пропускал сквозь натужные жилы.

Полагаю, что день мой был прожит не зря на веку,
И земной мой удел был не в тягость уставшему Богу,
Если даже во сне одному лишь помог старику
Перейти осторожно чужую дорогу.

Я оставлю под солнцем в долине оранжевых псов,
В термоядерной зоне последних шагов и рыданий
Тридцать три километра полотен моих и стихов –
Тридцать три километра моих покаяний.

Но и после того, когда больше не будет земли,
Ни меча, ни орала, ни вздоха над древней мореной,
Я хотел бы мельчайшей пылинкой горячей золы
Согревать одинокое сердце вселенной.

Илья Клейнер. 2011-2014

Библиотека » Илья Клейнер. Улыбка заката. Автобиографическая повесть