Передвижники

На выставках в Академии художеств было много похожих картин. Обычно это были сцены из религиозной истории или из жизни героев древности. Часто такие картины были написаны умело, но холодно, неинтересно. Настоящее искусство появляется там, где художник совершает открытие. Авторы картин, о которых идет речь, никаких, даже маленьких, открытий не совершали. Они заранее, еще не начиная работу, знали, как надо ее исполнить. Поэтому в их картинах не было ни новой мысли, ни искренности, ни живости. Они заученно писали одних и тех же богов и героев в одних и тех же положениях и поворотах.

Такому искусству учили молодых художников в Академии. Жизнь шагала вперед, изменялись люди, а в Академии учили, как сто лет назад. Профессора учили своих воспитанников безукоризненно рисовать, четко строить картину. Но они не могли научить их серьезно ее задумать и с чувством исполнить.

Потому что многие профессора и сами полагали, что главное не размышления и чувства художника, а точное знание правил.

Когда Лосенко писал прощание Гектора и Андромахи, он не просто показывал героев древности в красивых позах,- он всей душой призывал зрителей не жалеть ни себя, ни своих близких, защищая родину. После Лосенко и другие художники писали Гектора и Андромаху. Но они по большей части подражали тому же Лосенко или своим академическим профессорам. Герои на их картинах были красиво и правильно расставлены, но художники не восхищались своими героями, не огорчались за них и никого ни к чему не призывали.

Шли годы. В Академию стали принимать не маленьких мальчиков, а юношей и даже взрослых людей. Ученики были из простых семей, небогатые, низкого звания. Они приезжали в столицу из небольших городов, иногда из деревень, знали народное горе и народные думы, умом и сердцем тянулись к своему времени и к жизни своей страны.

Зрителям тоже хотелось, чтобы искусство рассказывало об их сегодняшних заботах, тревогах и ожиданиях. На академической выставке они спешили к маленькому холсту Перова или другого художника, показавшего кусочек народной жизни, и недолго задерживались у громадных полотен про героев, которые жили на свете тысячи лет назад, или про богов, которые вовсе не жили на свете.

Конечно, царское правительство было против искусства, которое говорило правду о жизни народа. Правительству были по душе живописцы, которые изготовляли иконы, портреты знатных особ, старались над преданиями далекой старины или над пустыми, хорошенькими картинками с изображением охоты, миловидных девушек или румяных радостных детей. Таких художников власти назначали профессорами, давали им высокие генеральские чины, золотые мундиры и ордена. А картины, которые показывали народную жизнь без прикрас, власти и академические генералы называли "низкими" и даже "грязными".

10 мая 1855 года в небольшой аудитории Петербургского университета собралось много народа. Впереди в креслах сидели профессора и почетные гости - знаменитые историки, писатели, критики. Сзади на скамьях теснилась молодежь.

На кафедру поднялся невысокий худощавый человек с голубыми глазами за узкими стеклышками очков в тонкой металлической оправе и с густыми золотистыми волосами. Несмотря на молодость, этот человек был уже известный литератор и ученый. Он подготовил научный труд - диссертацию - и теперь должен был защитить ее: разъяснить свои мысли и доказать свою правоту тем, кто станет с ним спорить. В наступившей тишине молодой ученый заговорил об отношениях искусства и жизни.

- Искусство,- сказал он,- должно показывать настоящую, неприкрашенную жизнь. Оно должно объяснять жизнь и выносить ей приговор. Ничего высокого и прекрасного в стороне от настоящей жизни не существует. Прекрасное - это сама жизнь.

Слова молодого ученого были так убедительны, что никто не вызвался решительно возразить ему. Под рукоплескания молодежи он спустился с кафедры. Но в креслах многие были недовольны. Молодой ученый объявлял прекрасным то, что они называли "низким" и даже "грязным". Ректор - руководитель - университета подошел к молодому человеку и вместо положенного поздравления сухо произнес:

"Не этому я учил вас!"

Молодого человека звали Николай Гаврилович Чернышевский. Он был не просто ученый и литератор. Он был убежденный революционер. Собираясь жениться, Чернышевский предупредил свою невесту:

"У нас будет скоро бунт, а если он будет, я буду непременно участвовать в нем..."

Чернышевский хотел, чтобы искусство помогало народу искать путь к свободной и счастливой жизни.

Молодежь шла за Чернышевским, верила каждому его слову. Молодые художники подхватили призыв Чернышевского- старались своим искусством помогать народу жить и бороться. Царское правительство ненавидело Чернышевского и боялось его. Летом 1862 года он был арестован. Два года его держали в одиночной камере Петропавловской крепости, а после - почти двадцать лет на каторге и в ссылке.

В крепости Чернышевский написал роман "Что делать?". Его друг, поэт Некрасов, напечатал роман в своем журнале. Чернышевский рассказывал, что нужно делать, чтобы подготовить и приблизить революцию. Он, между прочим, советовал людям, которые сходно думают и занимаются одним делом, жить и работать вместе.

Молодежь зачитывалась книгой Чернышевского.

9 ноября 1863 года в Академии художеств случилось необыкновенное происшествие. Утром в зале заседаний академического совета собрались четырнадцать лучших учеников, чтобы узнать, какую картину зададут им писать на золотую медаль. Против них за столом, покрытым зеленым сукном, сверкая золотым шитьем на мундирах, восседали профессора, члены совета. Секретарь Академии оглядел молчаливую группу лучших учеников и радостно сообщил, что тема картины взята из древнего скандинавского предания. Ученики переглянулись. Некоторые усмехнулись. Но никто не проронил ни слова. Секретарь достал из портфеля большой лист плотной бумаги и начал читать, какого содержания должна быть картина.

- Бог по имени Один сидит на троне, окруженный другими богами и героями,- читал он.- На плечах у него сидят два ворона, а в ногах - два волка. Между колоннами дворца виднеется небо, а в нем месяц. За месяцем гонится чудовище...

Секретарь кончил чтение и аккуратно вложил бумагу в портфель.

- А сейчас,- объявил он,- господин ректор подробно объяснит вам задание.

Ректор, глава Академии, поднялся со своего высокого кресла. Но тут из толпы учеников уверенно выступил один и сказал:

- Мы не хотим писать такую картину. Она ничуть нас не интересует и не трогает. У каждого из нас есть свой замысел, и мы просим разрешить каждому писать то, что он хочет.

Ректор побледнел и сказал:

• Это невозможно!
• Тогда мы отказываемся от золотых медалей и покидаем Академию.

Ученики один за другим направились к двери. Прежде чем выйти, каждый из них доставал из кармана вчетверо сложенный листок - это было заранее написанное заявление об уходе из Академии - и клал на маленький столик перед оторопевшим делопроизводителем.

Молодые художники, выйдя из Академии, поступили по совету Чернышевского: сняли большую квартиру для жилья и устроили при ней общие мастерские.

Они принимали заказы на разные художественные работы, а вырученные деньги делили между собой. Оставалось время поработать и для себя. Картины молодых художников - "бунтарей" - появлялись на выставках. Скоро их имена стали известны зрителям.

Художники называли свое объединение Артелью, а себя - артельщиками.

Они часто вспоминали сказку про метлу. Старый человек созвал детей и внуков, дал им по прутку и велел сломать. Каждый без труда переломил свой пруток. Тогда старик связал прутки пучком и снова протянул детям: "А ну, теперь попробуйте!" Но сломать метлу не так-то просто. Старик сказал: "По одному вас легко одолеют. А будете держаться вместе - никогда".

Крамской был руководителем художников-"бунтарей". Именно он от лица товарищей заявил совету, что они лучше уйдут из Академии, но не откажутся от свободы в искусстве.

Товарищи называли Крамского "учитель". Он был очень умен и образован, хотя в школе ему пришлось учиться недолго. Крамской родился в семье писаря в глухом городке Острогожске. Он рано пошел в люди - нанялся подручным к владельцу бродячей фотографии. Но он много читал и, главное, глубоко обдумывал прочитанное. Книги научили его серьезно размышлять о жизни, научили отстаивать свои взгляды. Своими мыслями Крамской любил делиться с товарищами. Говорил он горячо и увлекательно.

Любовь к искусству и большое дарование помогли помощнику фотографа поступить в Академию художеств. Ученики Академии часто собирались в тесной квартирке Крамского. Крамской убежденно доказывал, что молодые художники должны вывести русское искусство на новый путь. Он смело и охотно встал во главе четырнадцати "бунтарей".

Художник Репин вспоминал: "Крамского я представлял себе иначе. Вместо прекрасного бледного профиля у этого было худое скуластое лицо и черные гладкие волосы вместо каштановых кудрей до плеч, а такая трепаная жидкая бородка бывает только у студентов и учителей... Так вот он какой!.. Какие глаза! Не спрячешься, даром что маленькие и сидят глубоко во впалых орбитах; серые, светятся... Какое серьезное лицо!" Таким мы видим Крамского на автопортрете. Автопортрет - это когда художник изображает самого себя. Очень многие художники писали автопортреты. Этот автопортрет написал Иван Николаевич Крамской.

По четвергам артельщики устраивали вечера. Гостей собиралось много - художники, любители искусства. В зале ставили огромный стол, раскладывали на нем бумагу, карандаши, краски. Артельщики и гости усаживались вокруг стола и принимались за работу. Одни шутили - рисовали смешные портреты соседей, другие увлекались и работали всерьез. В углу зала несколько человек окружало Крамского: он читал свежий номер журнала, там напечатана статья об искусстве. Слушатели прерывали чтение замечаниями, спорили. А из соседней комнаты доносились звуки рояля, негромкое пение.

Вдруг будто искра электрическая проскочила, все встрепенулись: "В жмурки, в жмурки!" И "учитель" Крамской, растопырив руки, уже топчется с завязанными глазами посреди зала, а друзья подкрадываются тихонько, щиплют, тащат за полы сюртука. До чего же хорошо, весело!

Артель была хороша, но Крамскому хотелось большего. Он мечтал приблизить искусство к народу - пусть картины помогут людям точнее увидеть жизнь, подскажут, как сделать ее лучше. Однажды Крамской получил письмо из Москвы. Его подписали московские художники во главе с Перовым. Они предложили создать Товарищество передвижных художественных выставок. В Товарищество может объединиться очень много художников. Им вовсе не обязательно жить вместе и работать в одной мастерской. Да на всех и самой большой квартиры не хватит. Пусть они живут даже в разных городах. Важно, чтобы они держались дружно и согласно решали все вопросы,- чтобы были настоящими товарищами.

Картины, которые они напишут, не должны висеть на одном месте. Из них

надо составить выставку и возить - передвигать - ее из города в город. Тогда картины увидит гораздо больше зрителей. Многие люди впервые познакомятся с новым русским искусством, оценят и полюбят его.

Крамской был в восторге. Он горячо взялся за создание Товарищества. Ему казалось, что вместо небольшой избы, жить в которой стало уже тесно, он строит светлый и просторный дом.

Порудоминский В.