Ге Н. Петр Первый и царевич Алексей"

Больше всего толков вызвала картина Николая Николаевича Ге "Петр Первый допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе". Событие, которое изобразил художник, случилось на самом деле. Царь Петр Первый, не жалевший сил, чтобы побороть отсталость России, узнал, что собственный его сын, царевич Алексей Петрович, связан с врагами. С теми, кто хотел помешать Петру. Когда заговор был раскрыт, царевич убежал за границу. Его поймали и привезли обратно. Допрашивал царевича сам Петр. Когда Петр убедился в вине сына, он приказал судить его как изменника. Царевич был приговорен к смерти.

Николай Николаевич Ге выбрал для картины сцену допроса. Он мог, конечно, показать заговорщиков, которые ночью, при свечах, собрались под низкими сводами кремлевского терема. Или изобразить поимку Алексея Петровича. Или написать страшную сцену, когда в камеру к царевичу входят помощники Петра, чтобы исполнить приговор. Но Ге отказался от бурных, увлекательных на вид сцен и раскрыл событие гораздо сильнее и глубже.

В холодной комнате петергофского дворца встретились отец и сын. На столе перед отцом лежат перехваченные письма, и в них вина сына. Отец не потрясает кулаками, не угрожает. Он только смотрит на сына с гневом и презрением. И сын не упал на колени, не протягивает рук, не молит о пощаде. Только отвел взгляд. Тихо в холодном петергофском кабинете. Но в такие тихие минуты слышнее голос истории. Путь России определен. Россия не свернет с пути могущества и славы, даже если ради этого Петру предстоит самое страшное - казнить собственного сына.

Картина про Петра и Алексея поразила зрителей. Таких исторических картин прежде не писали. Художник обратился к прошлому родной страны, и не очень давнему. Он не искал блистательных боевых подвигов. Он показал, что судьбы страны и народа не всегда решаются на поле битвы, под грохот пушек, звон сабель и хриплое пение боевых труб. Каждый шаг в истории дается очень трудно, требует решающего выбора, тяжелых жертв. Нелегко было Петру сказать: "Я за мое отечество и люди живота своего не жалею, но како могу тебя непотребного пожалеть".

Порудоминский В.