Художник Верещагин

Шла война в Средней Азии. Небольшой русский отряд оказался окружен в одной из крепостей. Необходимо было посмотреть, что делает за стеной неприятель. Готовится ли к штурму? Откуда нападет? Офицер спросил солдат, кто готов взобраться на стену. Солдаты замешкались. Верх стены под прицелом у неприятеля: выглянешь - верная смерть. Вдруг из рядов солдат выбежал человек в сером пальто нараспашку и в белой пуховой шляпе. Прежде чем офицер успел остановить его, он был уже на стене. Подтянулся на руках, выглянул - будто сфотографировал осаждающих - и кубарем скатился вниз. Тут же десятки пуль вонзились в стену там, где секунду назад была его голова. Этот смельчак был художник Василий Васильевич Верещагин.

Верещагин говорил, что поехал в Среднюю Азию, чтобы увидеть настоящую войну. "Раньше,- говорил он,- я, как большинство других, представлял себе войну вроде парада. С музыкой и развевающимися знаменами, с грохотом пушек и гарцующими конями..." Такую войну любили изображать на огромных полотнах придворные живописцы. Но Верещагин увидел другую, настоящую войну. И показал ее всему миру.

"Победители" назвал художник одну из своих картин. Два восточных воина рассматривают отрубленную голову русского солдата. Другая картина названа "Побежденные". Под крепостной стеной лежат убитые туркестанцы. Может быть, среди них и те, что недавно были победителями.

Верещагин понимал, что война приносит людям горе и неисчислимые бедствия.

Когда в Петербурге открылась выставка его картин, среди них была и такая. На желтом песке под ярким синим небом высится груда белых человеческих черепов. В древности такие страшные пирамиды оставлял на своем пути среднеазиатский полководец Тамерлан. Но Верещагин думал не только о далеком прошлом. Он предупреждал людей: войны унесли миллионы жизней, не допускайте новых войн.

На раме картины Верещагин написал: "Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим".

Верещагин любил путешествовать. Он объездил Кавказ и Среднюю Азию, Индию и Аравийский полуостров, Кубу и Японию.

Из каждой поездки художник привозил сотни этюдов, набросков, рисунков. Он запирался в мастерской и по свежим впечатлениям писал картины о тех местах, где только что побывал.

Не все картины Верещагина о войне. Его интересовала жизнь разных народов: лица людей, их одежда, жилища, занятия, развлечения. Вместе с картинами про кровавые битвы Верещагин привез из Средней Азии красочный портрет богатого киргизского охотника с соколом, смешную картину о том, как два муллы - мулла Рахим и мулла Керим - верхом на осликах поехали на базар и по дороге поссорились.

В Самарканде, который пришлось ему оборонять, он спускался в страшную тюрьму-колодец, где безжалостные властители заживо погребали узников. В Ташкенте его поразили узбекские женщины, по жестокому обычаю прятавшие лицо под паранджой - плотной волосяной сеткой. Где-то по дороге он с болью в сердце увидел, как жадный торговец продает богатому старику ребенка-невольника.

В Индии Верещагин восхищенно написал белые мраморные стены и башни величайшего архитектурного памятника - мавзолея Тадж-Махал. Но он не забыл, что дворцы и храмы не сами по себе вырастают: их строят люди, те, кто потом не смеет даже подойти к ним. На грязной улице индийского города он заметил присевшего отдохнуть носильщика тяжестей - кули. Старый носильщик устроился прямо на земле, рядом лежит его большая корзина. "Он сооружает величайшие и прекраснейшие монументы,- писал Верещагин про такого рабочего,- в тонкой ювелирной работе является превосходным мастером, во всяком деле усердным работником, а живет он и его семья на 5 центов в день. Когда наступает тяжелое время голодухи, он только подтягивает свой пояс".

Верещагин был отважный путешественник. Прочитаем несколько строк из его письма к Стасову: "Я в самой середке Гималаев... На высоте 15 тысяч футов чуть не замерз... Снег, которым нам пришлось идти последний день подъема на гору Канчинга (28 тысяч футов), испугал моих спутников, и они за нами не изволили последовать. Между тем пошел снег, которым пришлось и питаться за неимением другой пищи, потушил наш огонь, и, кабы не мой охотник, который отыскал и уговорил одного из людей внести на гору ящик с едою и несколько необходимых вещей, пришлось бы плохо...

Только что воротился с охоты на обезьян, охоты неудачной: представьте себе, самцы (огромные!) так озлились, что с ревом поскакали на меня, и я счел за лучшее ретироваться домой..."

Когда началась русско-турецкая война, художник тотчас отправился на Балканы. "Я иду с передовым отрядом",- писал он с фронта. На маленькой миноноске "Шутка" он поплыл по Дунаю - ставить минные заграждения. Действовать пришлось на глазах у неприятеля. "Шутка" вступила в бой с большим турецким кораблем. Он расстреливал миноноску из тяжелых орудий. Экипаж каждую минуту ждал, что в трюме взорвутся мины. Наши моряки не отступали и отвечали огнем на выстрелы противника. После боя им удалось дотянуть истерзанное судно до своих. Верещагин был тяжело ранен в бою. Но, не дожидаясь, пока затянется рана, он вернулся в строй.

Верещагин любил повторять, что картину настоящей войны не напишешь, глядя на сражение в бинокль: для этого нужно самому участвовать в атаках и штурмах, победах и поражениях.

На одной из картин Верещагин осудил тех, кто посылает других воевать, а сам смотрит на сражение издалека.

На макушке невысокой горы поставлено кресло, в нем сидит царь и спокойно смотрит в окутанную пороховым дымом даль. Где-то там, в далеких полях, бьются насмерть солдаты, а вокруг царя, на "закусочной горе", как называл ее Верещагин, стреляют только пробки от шампанского.

Другая картина рассказывает о долгожданном часе победы. На большом холсте снежная равнина. Далеко на заднем плане выстроились войска. Вдоль рядов

скачет генерал. Он поздравляет солдат с победой. А ближе к зрителю, на переднем плане, уже засыпанные снегом тела убитых воинов. Тот, кто любит смотреть на войну в бинокль, может разглядывать праздничный парад. Но тот, кто смотрит на войну открытыми глазами, прежде всего увидит, чего стоила победа.

Во время войны с Японией Верещагин на Дальнем Востоке. Здесь он встретил своего товарища - адмирала Степана Осиповича Макарова. Вместе с Макаровым художник был на флагманском броненосце "Петропавловск", который готовился к операции против японской эскадры. Макаров предвидел опасный бой и просил художника остаться на берегу. Но Верещагин отказался покинуть корабль.

Вначале "Петропавловск" преследовал японские крейсера, отвечая на их огонь мощными залпами. Но скоро Макаров понял, что японцы хотят завлечь корабль дальше в море и поставить под удар главных сил. Он приказал русской эскадре отойти ближе к берегу и ждать противника. Во время маневра "Петропавловск" наткнулся на японские мины. Раздались три страшных взрыва. Один за другим взорвались торпедный погреб, склад снарядов и паровые котлы. За полторы минуты громадный броненосец исчез в морской пучине.

Верещагин погиб в бою, как настоящий солдат. До последнего мгновения он стоял на палубе и набрасывал в альбоме картину морского боя.

Порудоминский В.